Как работает идеологическая мышеловка Оксфордского российского фонда

Оксфордский российский фонд (ОРФ) — это примечательное явление в истории российско-британских культурных отношений. Созданный в том числе на деньги беглых российских олигархов, он своей задачей ставит бесплатное знакомство русскоязычных специалистов — филологов и лингвистов — с современной британской литературой. Параллельно выполняется и сугубо прагматическая функция: раскручивание и финансирование издания произведений британских писателей.

Но, как известно, бесплатный сыр бывает лишь в мышеловке. Механизм распространения английской литературы предполагает ограничение свободы российских «благоприобретателей»: безвозмездная раздача российским вузам книг определённых авторов обязывает эти вузы использовать именно их в образовательном процессе. И если вы желаете вместо рекомендованного условного Гарри Блэка изучить на семинаре условного же Джона Вайта, которого нет в списках фонда, то ничего не получится. Ваши кураторы из ОРФ мягко, но властно подскажут русскоязычной публике в лице преподавателей английского языка и смежных предметов, что рекомендованная литература хороша уже тем, что она бесплатна. А ещё она позволяет прикоснуться к «сияющим вершинам» современной британской литературы!

Добавьте сюда возможность принять участие в очных мастер-классах и лекциях британских преподавателей и собственно писателей из Соединённого Королевства. Да это же розовая мечта любого аборигена — именно за эту категорию людей и принимают российскую интеллигенцию функционеры фонда.

Нет, никаких вопросов к ОРФ не возникало бы, предлагай он россиянам действительно самые достойные образчики британской литературной мысли. Но в том-то и беда, что в список фонда попадают только те книги, в которые заложены смысловые мины. Неоднозначные, спорные, порой опасные.

Если говорить о тематическом наполнении современных британских романов, распространяемых Оксфордским российским фондом, то многие из них отражают модные глобалистские тенденции. Это и «зелёная» повестка, и мультикультурализм в сочетании с расизмом и неравенством, и феминизм, и ЛГБТ-мотивы. Есть подозрение, что для некоторых авторов отражение данных тем было сверхзадачей, поставленной перед ними западными идейными центрами. Но при чём тут тогда российский читатель?

В большинстве перечисленных произведений социальная проблематика сместилась в сторону психологической обусловленности событий и явлений. Истинным источником творческого вдохновения могут быть лишь внутренние коллизии человека, охваченного своими страстями. И страстями, как правило, низменными: похотью, наркозависимостью, мизантропией.

Так что же, Достоевского, Толстого, Чехова, Гоголя с их неизбывной болью за весь мир, с планами достижения общечеловеческого счастья — на свалку истории? Где-то совсем недавно мы это уже слышали. Не на сегодняшней ли Украине, где в Кременчуге и Житомире валят с постамента бюст Александра Пушкина, где в Одессе сбрасывают в грязь памятник Максиму Горькому, где в Киеве демонтируют с университетского фасада мемориальную доску, посвящённую Михаилу Булгакову?

Похоже, что в Лондоне, что в Киеве живут одними и теми же грёзами — отменить наконец всё русское. Раз и навсегда.